Московская психодраматическая конференция - Библиотека.

главная

библиотека

Р.Золотовицкий
Морено-Институт
romajana@mail.ru

Социальная драма и социодрама –
туда и обратно

Созданные Морено методы действия сильны и тем, что участнику не нужно иметь специальную подготовку, всё наглядно… и всё же одно дело, когда тема просто «акту­альная», и совсем другое дело, когда тема МОЯ, личная. Настоящий драматический разогрев идёт изнутри. Из глубины души. Когда драма твоей Родины отодвигает на второй план абсолютно всё – это уже много больше, чем профессия. И если психоте­рапевты приспособились распределять проблемы, случаи, темы по предметным «полкам», то социодраматурги с самого начала отвергли предметный язык – разве можно классифицировать тему (проблему) когда событие пронизывает всё твоё существо, когда ты одновременно становишься и исследователем, и участником, и зрителем, и актёром, и режиссёром?! Ведь только так и может работать социодраматург. И в то же время он не может принять ни одну, ни другую сторону в масштабном соци­альном конфликте, ни даже третью (как это по идее должен делать аналитик).

Социодрама даёт нечто большее, чем социальный компромисс двух количеств. Только социодрама может действительно донести без потерь истинное качество одной стороны (культуры, группы, реальности) до другой стороны (группировки, конфес­сии, культуры). Только в социодраме один может посмотреть на ситуацию в полном смысле глазами другого, действительно войти в его Положение.

Например, диагностический (моделирующий) вариант социодрамы современной ситуации на Украине в своей статье «Социодрама на Майдане: Четыре цвета украинской политики», описывает Павел Горностай , живущий, кстати, в Киеве и присутствовавший, так сказать, на сцене «социальной драмы». Впрочем, вся Украина стала ареной предвыборных баталий – каждый квадратный метр площадей, домов, улиц. Уличный (можно сказать, площадной) вариант, рассказанный художественным языком, предлагает Вам социо­драматург и организационный консультант из Харькова Максим Роменский («Хождение в народ»).

Социометрия, глубоко вплетённая в метод и неразрывная с социодрамой, показывает ту иерархию предпочтений, которая складывается каждый момент любого (хоть макро-, хоть микрогруппового действия). Причём при широких возможностях социодраматического прогнозирования чья-то «победа» – здесь не факт. Главное – не убедить кого-то в преимуществах того или иного выбора, а дать спонтанным (не политическим) выборам сойтись и создать вовсе не компромисс между «свободными личностями», а хорошо проводящее чувства (спонтанное) и одновременно прочное общество/сообщество. «Проблема, следовательно, заключается в том, как объединить общество с высокой степенью свободы с обществом, имеющим высокую степень сплоченности, то есть если сознательной целью его правительства является обеспечение наиболее возможной высокой степени индивидуальной и коллективной инициативы для всех его граждан» . Этим и занимается социодрама в конкретном обществе-сообществе.

Переживая особые состояния, участники что-то выносят в жизнь, изменённые не столько сами лично (говоря только о личностном росте, мы опять скатимся к психологи­ческому тренингу, коим не является даже психодрама). Участники изменяются скорее в своих «Мы»-концепциях, точнее «Мы»-образах. Эти Мы-образы по-настоящему проявля­ются (часто просыпаются) и встречаются между собой на социодраме. Но читатель может и самую продвинутую социодраму, на которой будет найдено конструктивное решение проблемы, назвать недостаточно «представительной». И вопрос количества участников не будет решающим, пока из текста социодраматурга читатель не поймёт КАЧЕСТВА движения, другими словами двинется немного сам (хотите – смейтесь, но именно немного «сдвинется рассудком», иначе рассудок будет блокировать проявление чувств). Только тогда человек окажется не на ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ Встрече, где решаются вопросы типа «Кто прав?» и «Кто виноват?», а на Встрече ПРАКТИЧЕСКОЙ, где вообще, в конечном счёте, не важно, какого цвета у тебя сегодня шарф, и как назвать то, что делают твои лидеры, вроде бы ведущие социальную драму твоего Отчества (коль скоро ПОКА их нет на сегодняшней социодраме). Придёт ли решающий герой, деятель, который на что-то влияет, на эту практическую Встречу – зависит уже не столько от искусства социодраматурга в действии, сколько от искусности социодрама­турга как писателя (социодраматургия, как Вы увидите в журнале, может использовать и пьесу, и художественный рассказ). Иначе будет «описание технологии», которая – хоть убей! – будет восприниматься только как тренинговая, манипулятивная или раз­влекательная. И только как «социальная технология». И тогда истинные реальные герои социальной драмы на социодраму просто НЕ ПРИДУТ.

И тогда послание ко всем, кто еще не был на Встрече лично, и цели социодрамы будут искажены в передаче. Либо социодраматурга и участников заподозрят в желании манипулировать сознанием (а такие возможности, используя элементы социодрамы, действительно есть). Итак, каких целей достигает истинная социодрама? Ответить на вопрос, чего достигает группа, ведущая социодраму, можно только отказавшись от представления о группе как о сумме индивидов (соответственно их усилий, интересов, потребностей и т.д), то есть как о микрогруппе (так называемой малой группе). Нации, страны, народы и другие большие группы и вовсе становятся объектом привычных спекуляций вокруг их «целей» и «прав». Вопрос «Кто вышел на площадь?» перестаёт быть частью теоретической социологии, которая до сих пор не знает, где проходит граница между макро- и микрогруппой, и почему так может происходить, что малая группа ведёт за собой большую, целые народы? Или, попросту говоря, кто же митингует на площади? Легко ответить: народ. Однако признаем, положа руку на сердце, что не только дать определение этой весьма «эластичной» категории, но даже встретиться с этим «мы» не так-то просто в обычной жизни (да и если быть до конца честными, не всегда хочется). А в социодраме это всегда возможно.

Важно передать разогрев так далеко, насколько требует сама ситуация, то есть круг действительных участников реальной ситуации. Например, можно комплексно решать проблему беспризорных детей, пригласить представителей милиции, педагогов, матерей и их детей, воспитанников детских домов, историков, психологов и социологов и сделать интересную социодраму, высвечивающую проблему много глубже любой статьи. Более того – скорее всего этим представителям разных социальных институтов удастся, наконец, договориться и найти именно комплексное решение (как и подобает методу действия), которое будет стимулироваться групповой и личной ответственностью. Но! Стоит только появиться на такой социодраме РЕАЛЬНОМУ БЕСПРИЗОРНИКУ – даже если он не пожелает играть самого себя – он никогда не позволит, не промолчит, если увидит, что его роль искажают. С этого-то момента социодрама диагностическая становится социодрамой креативной и организационно-терапевтической. Только тогда у нее появляются шансы повлиять на социальную драму, донося без потерь новое содер­жание до широкой общественности, стимулируя идентификацию и спонтанный выбор зрителей (зрители всегда незаметно идентифицируют себя с героями на сцене).

К чему приводит метафора социального театра для реальной страны? К идентичности, к принятию ролей, к катализации игры и кристаллизации образов. Все ходят в цветных масках. И никто не отвечает за метафору. Это привычно и естественно (см. Золотовицкий Р.А. Роль метафоры в «командообразовании». // Развитие организации и HR-менеджмент. М., «Класс», 2004 г. Стр. 228 – 252) .). Но именно социодрама даёт возможность не метафорически, а по-настоящему и «вдо­хнуть», погрузиться в ситуацию (причём не только в «политическую»), и «выдохнуть», «вынырнуть» из ситуации, снять с себя роли – ОНА УЧИТ «ДЫШАТЬ» В ОБЩЕ­СТВЕ и в любом сообществе, не доводя до необратимых последствий. Причём «вдох» и «выдох» в больших сообществах можно синхронизировать у большого количества людей. При этом можно избежать лавинообразных процессов. Они остаются управля­емыми, так как принятие роли и снятие её – действие абсолютно простое и понятное любому независимо от образования, доступное большому количеству людей, соеди­нённых даже весьма поверхностными связями .

*     *     *

К чему может повести социодрама группы, корпорации, города или целой страны? (Я помню, как в ноябре 2002 года на 2-й Всеукраинской конференции по психодраме я задал плейбек-театру задачу – показать Украину…) Она может повести к нормальному отношению к маскам и к пот­ребности их иметь без перегибов в ту или другую строну. Потому что такие маски можно менять, снимать и одевать, возвращаясь из социальной драмы в социодраму с ведущим. Дело не только в том, что это снимает напряженность. Грань игры, концен­трирующей жизнь, сохраняет людские отношения (а то и жизни!) от перегибов политики и от вмешательства безответственных политиков – ирония Морено в «Обращении к Спартаку» , где бог вмешивается в политику, здесь очень уместна. Появляются пути внутрь любого действия, сохраняя и обратные пути – «вдох» уже невозможен без «выдоха». И по этим путям передаются уже не столько маски и цвета, сколько Встреча их, Встреча в целом, а не осколки событий, переданные по каналам «массовой информации», которые, естественно, ранят людей как осколки волшебного зеркала из сказки Андерсена.